Жизнь, как правило хорошая штука. Пока ты не начнешь думать о том, что на другой стороне. И сразу вещи становятся менее определенными… страх смерти наступает. В конце концов, никто не хочет умирать. Это понятно. Но жизнь — это жизнь, а с жизнью приходит смерть.
Признавать смерть — вовсе не значит бояться её. Последнее намного хуже, потому что, опасаясь смерти, мы склонны избегать вещей, связанных с риском смерти. А это зачастую как раз те вещи, ради которых и стоит жить. Мы не решаемся вступить в конфликт, чтобы помочь кому-то нуждающемуся в помощи (как бы самому не пострадать!). Мы опасаемся идти в места, которые опасны… но красивы. Мы откладываем смелые решения в своей карьере, зачастую продолжая оставаться на тупиковой работе (боясь потерпеть неудачу, а потом умереть с голоду!). Мы склонны к безопасности, а не к удовлетворению.
Теодор Рузвельт справедливо заметил, что:
Живёт только тот, кто не боится умереть; и заранее умирает тот, кто уклоняется от радости жизни и долга жизни.
Он согласился бы со стоиками в том, что мужество заслуживает места во главе списка добродетелей. Для Рузвельта жизнь была приключением, а смерть — просто частью путешествия.
Никогда ещё, — говорил он, — жизнь не была увлекательным приключением, для того, кто ставит личную безопасность на первое место.
Невозможно быть хорошим стоиком без мужества. Невозможно воспользоваться возможностью или настоящим моментом, если вы находитесь под властью страха. Невозможно жить хорошей жизнью, если ты руководствуешься страхом смерти.
Очевидно, что никто не предлагает вам быть безрассудным сегодня или осознанно искать себе возможный вред. Но важно помнить, что если вы всегда ставите личную безопасность на первое место, вы оставляете так много жизни в стороне. Не говоря уже о добре, которое вы можете сделать для мира и для других людей, если вы хотите быть смелыми и действовать, когда ситуация требует этого.