Со стороны это может казаться очень впечатляющим. Вспомни Марка Аврелия, с триумфом вступающего в Рим. Представь его, смотрящим сверху вниз на ликующие толпы в Колизее. Представь его смотрящим вверх, на возводимую в его честь мраморную колонну высотой 39 метров, посвященную его достижениям и победам.
Но те, кто имел все эти вещи, знают. Они знают то, что Линдон Джонсон — человек, который преследовал власть сильнее и отчаяннее, чем кто-либо, — знал, когда он описывал жизнь, «наполненную поездками… личными шоферами и прислугой, салютующими солдатами и аплодирующими людьми… в конце концов, это — ничто».
В конце концов, все это — ничто. Деньги. Власть. Слава. Это ничего не значит и не длится долго. Это то, о чем Марк Аврелий постоянно напоминал себе. Кого сегодня волнуют победы Александра Македонского, говорил он? Кто помнит Веспасиана? Кого будет волновать то, насколько красив был мой дом? Кого впечатлит то, сколько слуг у меня было? Или то, как толпы приветствовали меня?
Единственное, что имело значение для Стоиков, это «хороший характер, благие намерения и добродетельные поступки». Прямо сейчас. Единственное, что должно иметь для нас значение, — правильно ли мы действуем в данный момент, стремимся ли мы к этому высшему благу — к добродетели.
Просто поступай правильно, говорил Марк, остальное не имеет значения.