Стоики выделялись в Афинах. Они выделялись в Риме. Будь то патриций Катон, разгуливающий босиком, или философ Клеанф, гордо занимающийся физическим трудом. Будь то богач Сенека, сознательно практикующий бедность, или император Марк Аврелий, увлеченно читающий во время гладиаторских игр… стоики были другими.
Это было очевидно. Это было намеренно.
Если бы я хотел быть похожим на толпу, — сказал однажды Хрисипп, — я бы не стал философом.
Я хочу быть как красная нить, — говорил Агриппин другу — нить, которая выделяется и украшает одежду.
Стоики знали, что каждый из нас рождается уникальным. Задолго до понимания науки о ДНК они интуитивно понимали, что никогда раньше и никогда больше не будет наших комбинаций генов — что мы уникальны.
Так зачем им пытаться стать как все? Зачем им беспрекословно делать то, что делают все остальные? Зачем им приглушать свои краски, приспосабливать к свои мысли, боязливо подчиняться чужой власти?
Они стояли в стороне. Они стояли высоко. Стояли гордо. Вам следует поступать так же.
Потому что ты — это ты — тот кто никогда больше не повторится здесь.
Не часть группы или толпы, а философ.