В течение двух тысячелетий Катону подражали, его изучали, презирали, боялись и уважали. Он был солдатом и аристократом, сенатором и Стоиком. Последний в семье выдающихся государственных деятелей, Катон прожил яркую жизнь, став в глазах общественности знаменосцем римских оптиматов — поборников традиций, которые считали себя защитниками древней конституции Рима, хранителями многовековой системы правления, способствовавшей превращению Рима из грязного города в могущественную империю.
На протяжении веков для философов и теологов Катон был примером хорошего самоубийства — самым принципиальным, наиболее убедительным исключением из правила против лишения себя жизни. Для Юлия Цезаря, диктатора, который, как известно, помиловал каждого противника, Катон был единственным человеком, которого он так и не смог простить.
Катон сделал карьеру благодаря своей принципиальности и честности, а также полному отказу идти на сделки или компромиссы. Это был сильный и стойкий тип политика: человек, который обретает власть путем презрения к власти, политик, стоящий выше политики. Стратегия Катона — «все или ничего» закончилась сокрушительным поражением. Но никто не сделал больше, чем Катон, для того чтобы предотвратить падения республики.
«Катона же отличали умеренность, чувство долга, но больше всего суровость. Он соперничал не в богатстве с богатым и не во власти с властолюбцем, но со стойким в мужестве, со скромным в совестливости, с бескорыстным в воздержности. Быть честным, а не казаться им предпочитал он. Таким образом, чем меньше искал он славы, тем больше следовала она за ним» — Гай Саллюстий Крисп
История помнит Катона как самого грозного и ярого врага Юлия Цезаря — неизменно равного в красноречии, убежденности и силе характера Цезарю, человека, одинаково способного к вдохновенной речи от рассвета до заката перед сенатом Рима и 30-дневный пешему марш-броску по пескам Северной Африки.
Имя Катона в наше время почти забыто, в отличии от Цезаря. Возможно, это цена его политического поражения; возможно, его достоинства и добродетели нынче не в моде. Скорее всего, его забыли, потому что он оставил после себя слишком мало конкретики. Он достиг высот римской политики, но не описывал своих достижений, как делал Цицерон. Он был храбрым, самоотверженным, успешным военным командиром, но он не отправлял домой захватывающие истории о своих подвигах от третьего лица, как это делал Цезарь.
Имя Катона знал каждый современник, но он не выгравировал его на памятниках. Он изучал и практиковал философию с сосредоточенной интенсивностью, превращая себя в образец непоколебимого стоического идеала, но он предпочитал, чтобы его философия жила, а не писалась. Фактически, из его трудов до нас дошло единственное короткое письмо Катона к его соратнику Цицерону.
Катон, конечно, занимался саморекламой, но единственной формой продвижения, которую он ценил, был личный пример — заметное поведение его жизни — праведное в глазах его друзей, самодовольное в глазах врагов. Рим Катона изобиловал завезенным богатством; Катон же решил носить простую, немодную одежду мифических основателей Рима и ходить босиком под солнцем и на холоде. Могущественные люди одаривали себя виллами и виноградниками; Катон предпочел жизнь монашеской бережливости. Римская политика была хорошо смазана взятками, стратегическими браками и скрытыми услугами; Голос Катона, как известно, не имел цены.
Все эти жесты по-своему были преднамеренным посланием его согражданам, предупреждением о том, что они непозволительно изнежены. А это тот вид сообщения, который хорошо запоминается, но редко принимается во внимание.
Рекомендуемая Литература о Катоне
Катон не писал автобиографию и не оставил после себя обширный набор очерков или журналов. В то время как Катон Младший был плодотворным материалом для широкого круга историков, биографов и моралистов в римском мире, наиболее детальная классическая трактовка его жизни происходит от Плутарха. Плутарх был греческим биографом, магистратом и священником Аполлона, который принял римское имя Луций Местрий Плутарх. Он процветал во времена правления Императора Траяна и сегодня известен своими «Жизнеописаниями выдающихся греков и римлян», в которые вошла и жизнь Катона.
Есть все основания полагать, что биография Плутарха основана на рассказах очевидцев о жизни Катона. Джозеф Майкл Конант («Катон Младший: критическая жизнь» со специальной ссылкой на биографию Плутарха) убедительно доказывает, что Плутарх работал в основном из двух источников, которые в настоящее время потеряны. Одним из них, вероятно, был «Катон» Цицерона, в котором рассматриваются некоторые из наиболее важных событий в политической жизни Катона с точки зрения людей, которые были очевидцами происходившего. Другой была «Жизнь Катона» Публия Клодия Тразея Пета, сенатора-стоика, осужденного Нероном на самоубийство; эта работа, в свою очередь, была основана на мемуарах Мунатия Руфа, стоического компаньона Катона.
Таким образом, два наиболее важных источника биографии Плутарха, по-видимому, были написаны людьми, которые хорошо знали Катона: политическим союзником и близким личным другом. Поскольку жизнеописание Плутарха, как представляется, исходит со слов очевидцев, и поскольку она содержит такое множество деталей, было бы справедливо согласиться с суждением классициста Роберта Дж. Гоара: Плутарх «приближает нас к историческому Катону настолько, насколько это вообще возможно.»
На протяжении более 2000 лет не существовало полной биографии Катона кроме работы Плутарха. В 2011 году Джимми Сони и Роб Гудман попытались исправить это. Результат их работы — «Последний гражданин Рима: жизнь и наследие Катона, Смертельный враг Цезаря», является лучшим на сегодняшний день трудом, всецело охватывающим жизнь Катона.
Они были вдохновлены многочисленными книгами, в которых Катон является центральной фигурой, включая «Рубикон» Тома Холланда. Если вас интересует история Рима — прочитайте «Рубикон». Это захватывающая и вдумчивая книга, читая ее, трудно поверить, что читаешь древнюю историю.
3 стоических упражнения от Катона
1) Используйте боль как учителя
Катон гулял по древнему Риму в необычной одежде — с целью заставить людей смеяться над ним. Он приучил себя есть хлеб бедняков и жить без роскоши — хотя он и был римским аристократом. Он шел бы без головного убора под дождем, без обуви на холоде.
Катон постоянно тренировал свой характер. И такая ежедневная практика Катона по закалке характера окупилась. Сенека, великий стоик, рассказывает такую историю. Однажды, во время посещения общественных бань, Катона толкнули и ударили. Как только дерущихся разняли, Катон просто отказался принять извинения от обидчика: «Я даже не помню, как меня ударили».
2) Прими высокие стандарты
Стоики научили Катона, что не существует оттенков серого. Не было чего-то более или менее хорошего, более или менее плохого. Неважно, были ли вы под водой на фут или на сажень — вы все равно тонули. Все добродетели были одной и той же добродетелью, все пороки — один и тот же порок.
Такая строгая схема кажется неразумной и почти невозможной в эпоху непрерывных войн и политики. Но Катон заставил ее работать. Он отказался идти на компромисс в любой форме, до такой степени, что взяточники превратили его имя в афоризм:
«Что вы ожидаете от нас? Не всем же быть Катонами?»
Он требовал того же от своих друзей, своей семьи и своих солдат. Он приводил в бешенство своих врагов, и он мог казаться сумасшедшим своим союзникам. И да, иногда он сводил свою приверженность этому принципу к абсурдным тупикам. Но он также создал невозможный, почти нечеловеческий стандарт, который принес ему непоколебимый авторитет. По умолчанию он стал римским арбитром добра и зла. Когда Катон говорил, люди вытягивали шеи чтобы не пропустить ни одного слова. Когда Юлий Цезарь отправил его в тюрьму, весь Сенат в знак протеста присоединился к Катону, заставив Цезаря отпустить его.
Многие во времена Катона тратили свои состояния и собирали армии в поисках такого рода власти. Но это невозможно было купить или завоевать — это харизма и характер, взращенные на строгих принципах. Не каждый его соотечественник был «Катоном», но они могли присоединиться к любой бескомпромиссной аргументации Катона.
3) Поставь страх на свое место
В день выборов Катон и его зять попали в засаду, когда шли на избирательные участки. Факелоносец шедший первым рухнул со стоном — пав от удара меча. Катон с соратниками были окружены тенями, размахивающими клинками. Нападавшие ранили каждого, и все предпочли бежать, кроме Катона и его зятя. Они остались на месте нападения, Катон сжимал рукой рану, из которой текла кровь.
Для Катона засада была напоминанием о том, что если лидеры гонки готовы совершать такие преступления на пути к власти, то можно только представить, что они будут делать, когда получат желаемое. Тем более важно, чтобы он предстал перед римским народом, указывая на свои раны и заявлял, что будет стоять за свободу, пока в нем есть жизнь. К сожалению, у его зятя не хватило мужества остаться с Катоном до конца. Он извинился, ушел и забаррикадировался в своем доме.
Тем временем Катон продолжил свой путь на выборы — без охраны и в одиночестве.
Катона учили, что страх может проникнуть в ум только с нашего согласия. Выберите не бояться, и страх просто исчезает. Для неподготовленного наблюдателя физическая смелость Катона была безрассудной. Но на самом деле это был один из наиболее практичных аспектов самопрезентации Катона. И именно его долгие размышления о нелепости страха — о его почти полной незначительности, о его силе только при нашей собственной вере в него — позволила ему продвинуться вперед, там где другие сдались.
Избранные Цитаты Катона
Горьки корни учения, но как сладки его плоды.
Честный человек редко бывает бродягой.
Подумайте молча о том, что кто-либо говорит: речь одновременно и скрывает и раскрывает внутреннюю сущность человека.
Беги ленивец; ибо леность души — это разложение тела.
Я начну говорить лишь тогда, когда буду уверен, что мне не лучше было бы промолчать.
Ничего не делая, люди учатся делать зло.
Кто такой Марк Аврелий? Знакомство с Римским Императором
Кто такой Сенека? Знакомство с самым противоречивым философом-стоиком
Кто такой Эпиктет? Раб ставший одним из величайших философов-стоиков.
Кто такой Зенон? Знакомство с Основателем Стоицизма